Дмитрий Илугдин

17 апреля в КЗ "Зарядье" Трио Дмитрия Илугдина представит программу оригинальных авторских композиции "Старый город" >>

Ольга Карпова Jazzmap.ru: Сегодня у нас в гостях музыкант, композитор и педагог Дмитрий Илугдин. Повод — выход его сингла «Честность» на лейбле «Небеса» в рамках проекта «Пространство света». Дмитрий — вдохновитель и музыкальный руководитель этого благотворительного проекта, где записываются и издаются пьесы современных джазовых композиторов. Расскажи, пожалуйста, как ты попал в проект, почему выбрал именно эту пьесу и как она родилась?

Дмитрий Илугдин: Добрый вечер! Проект действительно особенный. Всё началось с инициативы мецената Михаила Васильевича Клюкина, который создал некоммерческий фонд «Пространство света». Изначально фонд поддерживал культурные инициативы, а затем, как естественное продолжение, появился и лейбл «Небеса». Название выбрано не случайно: когда-то проходил джазовый фестиваль с тем же именем и нам показалось, что «Небеса» — точное и светлое название для пространства честной, искренней музыки.

Лейбл выпускает современную некоммерческую музыку: джаз, этно, авторские вокальные и инструментальные произведения. И с самого начала акцент был на благотворительности — все участники дарят свою музыку. Это не проект про выгоду или продвижение. Это про внутреннюю потребность делиться своим творчеством.

Моя пьеса «Честность» стала первой, с неё мы и начали. Я, можно сказать, подал пример. А затем предложил другим музыкантам поучаствовать, и многие с энтузиазмом откликнулись. Название композиции связано с идеей, которую мы обсуждали: что мы хотим сохранить в своих детях. «Честность» — это одно из тех врождённых качеств, которые всегда есть в ребенке. Важно, чтобы это со временем не ускользнуло, не потерялось.

Музыкально это довольно простая джазовая баллада, без излишней сложности, но с настроением, с душой. И особенно приятно было, когда на одном из вечеров, где собрались все участники проекта, я исполнил эту пьесу в трио, и наш замечательный джазовый пианист Даниил Борисович Крамер, услышав её, попросил ноты — он захотел исполнять её на своих концертах. Неожиданный, но очень ценный для меня момент... Конечно, он сразу предупредил, что всё в ней изменит. Я, разумеется, был только за — ведь это и есть жизнь музыки.

ОК: А как подбираются участники проекта «Пространство света»?

ДИ: Всё происходит абсолютно естественно. Никто никого не отбирает и не уговаривает. Это открытая история. Музыканты узнают, откликаются, приходят. Кто чувствует в себе желание подарить музыку, тот и участвует. Это акт внутренней свободы и доброй воли. В этом и суть проекта — неформальность, открытость, искренность.

ОК: В одном из недавних интервью Саша Магерова рассказывала мне, что участие в проекте стало для неё настоящим подарком. Это ведь редкость — когда музыканту предлагают без финансовых обязательств «Приходи, запиши музыку, которую ты хочешь отдать людям, и мы будем ее продвигать и транслировать».

ДИ: Да, и это, пожалуй, самое ценное в «Пространстве света». Здесь нет давления, условий, ожиданий. Только внутренняя потребность поделиться. Такая чистая форма творчества, без коммерческой стратегии. Я очень надеюсь, что проект продолжит развиваться именно в этом духе — свободно и органично.

ОК: Давай поговорим о твоем альбоме «Solaris». Он был записан live в Доме музыки и вышел в конце 2023 года .

ДИ: Да, CD «Solaris» целиком записан на живом концерте. Сначала мы даже не планировали делать из этого альбом — хотели просто качественно снять концерт на видео. Играли в составе трио с участием Open Sound Orchestra — камерного струнного оркестра, 21 человека было на сцене. Для нас это большое событие.

И вот, когда мы услышали результат, оказалось, что запись вышла на таком уровне, что просто грех было не выпустить её отдельным релизом. Огромная заслуга в этом — наших звукоинженеров. Алексей Белов отлично отработал на самом концерте, а затем Андрей Левин, с которым мы делаем все наши альбомы, смог из концертной фонограммы буквально собрать студийное звучание. Это редкость, потому что концертная запись акустических инструментов — всегда большой риск, масса компромиссов. Но тут всё сошлось. Я очень требовательно отношусь к звуку, и этот результат меня полностью устроил.

ОК: А название альбома и главной пьесы — это отсылка к фильму Тарковского?

ДИ: И к фильму, и к роману Лема. Они, конечно, очень разные. Роман — это фантастика с философским подтекстом, а фильм Тарковского — чистая философия. Для меня главное было не цитировать музыку Артемьева, которая в фильме звучит гениально, особенно его интерпретация хоральной прелюдии Баха. Я хотел отстраниться от его эстетики и выразить то же самое, но своим языком.

В композиции «Солярис» я пытался построить музыкальный образ, выстроенный слоями — как океан сознания, как метафора внутренних процессов. Пьеса движется от простого к сложному, к некоему финальному организованному хаосу. В ней есть своя структура, развитие, драматургия. Она написана ещё в 2011 году и долго ждала своего воплощения. И, думаю, именно оркестровая версия стала её настоящим завершением.

ОК: В альбоме также звучат «Море там» и «Чужие окна» — пьесы, которые мы уже слышали раньше на предыдущем диске. Почему ты решил включить их снова?

ДИ: Эти пьесы действительно были записаны ранее в студийной версии. Но оркестровая трактовка дала им новую жизнь. Они звучат иначе — глубже, масштабнее, с другим дыханием. Для меня это как два взгляда на одну и ту же историю. Обе версии важны.

ОК: А что стоит за названием композиции «Чужие окна»?

ДИ: Эта пьеса — размышление об иллюзии чужого успеха. Мы часто заглядываем в «чужие окна» — в жизнь других людей, особенно в соцсетях, — и сравниваем свою реальность с тем, что видим там. Но это часто лишь фасад, не отражающий сути. А в процессе этих сравнений мы теряем себя, обесцениваем свой путь.

Особенно часто это вижу у молодых музыкантов, которые пытаются быть «как кто-то». Я стараюсь напоминать — важно быть собой, идти своим путём. Пусть он не самый яркий, не самый громкий, но если он твой — он самый верный.

ОК: Мне кажется, слушателю иногда полезно знать, о чём написана пьеса. Это помогает глубже понять.

ДИ: Абсолютно согласен. Я не сторонник навязывать интерпретации, но чуть-чуть приоткрыть идею — это может помочь. Например, у меня есть пьеса «Старый город» с альбома My Story. Я написал её, вдохновившись Иерусалимом, где провёл немного времени в юности. Там начались мои первые занятия джазом с израильским саксофонистом Борисом Гамером.

На одном из концертов я рассказал об этой пьесе, но забыл упомянуть, что она посвящена Иерусалиму. И после концерта несколько слушателей подошли и сказали: «Это точно про Тбилиси» или «Это точно про Стамбул». И я понял, что в этом и есть красота инструментальной музыки — она даёт простор воображению. И пусть каждый услышит в ней свой город. С тех пор я часто не уточняю, что имел в виду.

ОК: Насколько важно было тебе в самом начале музыкальной карьеры встретить таких наставников, как Юрий Саульский, Игорь Бриль, Алексей Козлов...?

ДИ: Да, это были очень важные встречи. Саульский был другом нашей семьи. Когда он услышал мои первые наброски, он не критиковал, а сказал главное: «Пиши своё. Джаз — это язык, но ты можешь говорить им по-своему». И это дало мне свободу.

Алексей Семёнович Козлов — это целая школа жизни. В 19 лет я стал клавишником «Арсенала». Меня порекомендовали мои учителя Игорь Бриль и Александр Осейчук, и вот так всё сошлось. А ведь всего за несколько лет до этого я смотрел выступление «Арсенала» по телевизору на кухне и думал: «Вот бы сыграть с ними». И — случилось.

С Козловым я прошёл путь длиной в более чем 10 лет, а потом он, как мудрый наставник, «выпустил меня в свободное плавание» и даже чуть позже предложил записать наш совместный дуэтный альбом «Переосмысленная классика». Это был необычный, немного дерзкий взгляд на академическую музыку.

ОК: А как ты сам менялся от альбома к альбому?

ДИ: «Никитский бульвар» — это ещё классическая джазовая форма. Затем началось движение в сторону более камерного, акустического звучания. Меня сильно повлиял европейский джаз, особенно лейблы ECM, ACT. Я открыл для себя Ларса Даниельсона, Авишая Коэна. Эта эстетика — ближе мне всего сейчас.

При этом в основе всё равно остаётся джаз: импровизация, развитие материала, ритмика, гармония. Но многое я беру из академической традиции, в том числе русской. Это формирует мой язык.

ОК: В 2024 году вышел сингл «Restless Heart» — одна из твоих самых живых и энергетически насыщенных пьес. Что за история за ней?

ДИ: Это композиция о нашем трио — обо мне, Вите Шестаке и Пете Ившине. Мы много гастролировали, были (и остаемся!) близкими друзьями, и у каждого свой характер, своё «беспокойное сердце». Эта пьеса о нас троих. Музыкально она объединила в себе элементы аргентинской, бразильской музыки, танго, даже чуть-чуть нео-джаза. Мы никогда не включали её в альбомы — она стояла особняком. Но в 2024 году я решил записать её как сингл. Пригласил Артура Газарова на перкуссию — и пьеса получила новую жизнь.

ОК: Как ты думаешь, будет ли проект «Пространство света» развиваться?

ДИ: Думаю, да. Всё происходит живо, без давления. Проект ни к чему не обязывает — только приглашает. Пока мы просто собираем музыку, дарим её детям, слушателям. И если он будет расти дальше — это будет только радостью. Но главное, что он уже состоялся как пространство искреннего творчества.

ОК: 17 апреля у тебя концерт в «Зарядье». Что готовит Трио Дмитрия Илугдина?

ДИ: Это будет концерт в малом зале «Зарядья», в составе трио контрабасист Михаил Дмитриев и потрясающий молодой барабанщик Омар Саидов. Мы сыграем как уже знакомые пьесы, так и абсолютно новые. Есть идея добавить визуальный ряд, чтобы усилить восприятие. Это наш сюрприз для зрителей. Я очень люблю играть в концертных залах — там музыка звучит иначе, свободнее, глубже. Всех ждём!

ОК: Спасибо огромное за эту глубокую беседу. Было очень интересно. И еще остался миллион вопросов. Я их обязательно задам на нашей следующей встрече!

ДИ: Спасибо за разговор. До новых встреч!

_________________________

Эта беседа записана на гастролях: Таня Балакирская, фолк-соул певица и автор песен, интервьюирует своего соратника по творчеству, джазового пианиста и композитора Дмитрия Илугдина в вагоне «Сапсана» по пути в Эстонию. Наблюдать за разговором людей, которым есть что сказать в музыке, всегда интересно: мы расшифровали этот разговор и приводим его без купюр.

Т.Б.: Дима, как ты дошёл до того, какой ты есть? Какие у тебя были важные вехи на пути?

Д.И.: Для меня вехи всегда связаны были с большими людьми, которые были в моей жизни и которые стали моими основными маяками. Если взять пораньше, то сначала это были мои учителя. Если начинать с юности, то, мне кажется, как только я начал заниматься более-менее каким-то джазовым направлением в музыке — я уже попал в джазовую музыкальную школу, потом поступил в училище, Гнесинское тогда ещё, — один из самых первых поворотных моментов был, когда я познакомился с Юрием Саульским.

Это был большой друг моих родителей, друг семьи, но у меня такие родители… они меня никогда, знаешь, не любили презентовать как своего ребёнка перед другими. Вроде того, знаешь, — посмотрите, мой Боречка такой талантливый, у него абсолютный слух, ноты упали с пианино, — он сказал «Бах». Ну вот это точно не мой вариант. А тут как-то так случайно Саульский меня услышал, и что-то я ему наигрывал, — и кстати, он один из первых, кто меня очень проинициировал. Сказал, что мне надо писать свою музыку, как-то развиваться… Ну, там целая была цепочка событий, которая привела меня к поступлению на джазовый факультет. А потом, когда я поступил в училище, то ключевым поворотом моим было то, что я попал учиться к Игорю Брилю. Вот это мой первый фортепианный джазовый большой педагог, который меня начал направлять дальше.

Ну, а потом всё очень стремительно развивалось. И самое большое событие, которое определило всё мое музыкальное направление последних уж точно лет двадцати, — это, конечно, знакомство с Козловым и работа в «Арсенале». К нему-то я попал ребёнком, когда мне было лет 19, — и сразу было дан определённый вектор.

Дима Илугдин, пианист, композитор, аранжировщик

Т.Б.: Слушай, а из того, что он делает, или из того, что он говорит, или того, какой он — что на тебя произвело больше всего впечатление?

Д.И.: Козлов — мой, пожалуй, самый большой учитель из всех, причём не просто музыки, ремесла, а вообще, можно сказать, жизни. Я у него учился мировоззрению музыкальному. Сначала эта десятилетняя школа «Арсенала», потом сколько у меня с ним еще всего было связано… Это глобальнейшая личность сама по себе, и я на примере Козлова понял, чем отличается просто хороший музыкант-исполнитель, даже композитор, от по-настоящему большой личности, именно такой глобальной. Тем, что вот такая огромная глыба создаёт вокруг себя абсолютно новое пространство, а люди, эту личность окружающие, находятся в нём, купаются, погружаются, и человек формирует абсолютно свой слой какой-то в любой области жизни. И вот Козлов, — именно такой человек. Он сам любил говорить: «Я просто воду наливаю в этот бассейн, а вы плавайте». И вот это ключевое отличие больших музыкантов от всех прочих — это именно те люди, которые способны организовать такой бассейн, понимаешь?

Т.Б.: Среди нашего поколения, как ты думаешь, есть такие?

Д.И.: Конечно, есть.

Т.Б.: Настолько глобальные?

Д.И.: Ну, мы-то помоложе пока…

Т.Б.: Когда ты создаёшь музыку, — как у тебя этот процесс происходит? Ты пытался как-то отследить?

Д.И.: Если честно, поскольку я не пытался проследить эту историю, больших закономерностей никогда из этого не извлекал. И самые мои любимые пьесы все придумывались просто за секунды, даже если они какие-то там сложные, навороченные по форме. В принципе, их структура мне рисовалась моментально. Потом это уже просто дело техники — сесть и это все более-менее довести до какого-то там уровня. И в общем, мне много какой-то музыки в голову приходит, но я это, знаешь, как-то обрамляю, и до реального исполнения доходит процентов, наверное, пять.

Т.Б.: Серьёзно? Пять?

Д.И.: Ну да. Может быть, я просто еще не очень умею работать с этой информацией. Знаешь, еще не хватает какого-то такого опыта чисто внутреннего, как это всё доводить до финала. А как это происходит? Тут нет для меня ничего такого магического. Я сижу за инструментом и абсолютно интуитивно нахожу, чувствую. Сажусь и играю. Если мне это нравится, я сразу это записываю, в ноты или на диктофон. Иногда образы вообще приходят в голову, и совершенно не нужен инструмент. Я просто подхожу к инструменту и знаю, как это звучит. Просто сажусь и руками пытаюсь перевести это на музыкальный язык. То есть, это очень всё спонтанно. И в принципе, никогда ничего не получается, когда рождается в каких-то муках.

Т.Б.: В муках? Под муками ты что имеешь в виду?

Д: Ну, когда начинаешь что-то придумывать, не можешь это найти, начинаешь это дорабатывать интеллектом каким-то своим… — как правило, это всё идет в корзину.

Т.Б.: Но ведь, знаешь, очень разные муки бывают. У меня недавно так было занятно — я прямо чувствую, сейчас, сейчас что-то произойдёт…

Д.И.: Вот, вот это важно, когда ты чувствуешь, что оно где-то рядом.

Т.Б.: И я прямо, знаешь, за стеночку берусь и говорю — ну давай, давай! В принципе, да, это отчасти даже мучительно, потому что это требует от тебя концентрации.

Д.И.: Да.

Т.Б.: Но это не те муки, которые происходят, когда ты музыку из пальца высасываешь. Слушай, а меня вот интересует очень твоё отношение к эмоциональности в музыке. Мы с тобой как-то говорили об этом уже. Вот скажи, во время исполнения ты себя отслеживаешь? Наблюдаешь? Ты кто, когда играешь? Что с тобой происходит?

Д.И.: Я, честно говоря, стараюсь максимально себя настраивать на какое-то открытое состояние.

Т.Б.: Открытое к чему?

Д.И.: Состояние, когда очень хочется, чтобы через тебя сейчас что-то ретранслировалось, что-то через тебя проходило.

Т.Б.: Вот это интересно. Есть что-то, что через тебя ретранслируется. А оно идёт откуда?

Д.И.: Ну откуда… Отовсюду. Тебе дано что-то вроде антеннки, чтобы переводить информацию на тот язык, которым ты владеешь. И хочется в этот момент найти вот это состояние, когда ты можешь безоценочно это транслировать. И когда это получается, просто надо сказать «спасибо» и как можно меньше, как мне кажется, придавать значение собственным заслугам. Эмоциональность — это, конечно, очень важная составляющая в музыке, особенно которой мы занимаемся, но она точно должна быть на втором, а может даже и третьем месте, и ей надо определённым образом тоже уметь управлять. Потому что эмоция — это всё равно вещь достаточно бытовая и весьма приземлённая. То есть, эмоция — это уже следствие того, что рождает наше восприятие, ум, интеллект и всё такое. Это важная вещь, но она должна быть точно второстепенной после чего-то более главного.

Т.Б.: Хорошо. Помимо эмоции, какие составляющие, что вообще есть? Дух, воля? Как ты это называешь?

Д.И.: Ну, конечно, самое главное — это ощущение музыки, которое ты должен просто поймать, уловить и исполнить. А дальше, получается, уже абсолютно твои профессиональные факторы, уровень и способность твоих человеческих рецепторов: профессионализм, руки, возможности технические всё это перевести на музыкальный язык.

Т.Б.: А вот такой вопрос. Ты хочешь влиять на людей? Что-то им сообщить, что-то изменить. У тебя есть вообще такая потребность? Как ты взаимодействуешь с людьми?

Д.И.: Ну, влиять — это потребность однозначно не первичная.

Т.Б.: Я не в плане власти, конечно.

Д.И.: Я понимаю. Просто когда появляется радость того, что ты сейчас что-то играешь, что, как мы с тобой говорим, через тебя проходит, второе, что появляется в тебе — это огромное желание донести это до людей. Но это просто абсолютно естественная какая-то потребность это транслировать. И конечно, нельзя ставить себе задачу повлиять. Это вещь точно второстепенная, которая будет следствием того, что у тебя что-то получилось в музыке.

Редакция благодарит Таню Балакирскую и Дмитрия Илугдина за эту интереснейшую беседу!

_________________________

Произведения, которые создаёт этот человек, поистине уникальны. Их крайне сложно описать словами, невзирая на богатейший арсенал нашего «великого и могучего» языка. Даже просто попытаться уместить эти произведения в какой-то один определенный музыкальный стиль, как, например, «соул», «фанк» или «фьюжн» – очень не простая задача. Нужно самому быть музыкантом, или музыкальным критиком, или, как минимум, – весьма искушенным, «продвинутым» ценителем музыки, чтобы дать определение этому уникальному, собственному стилю, находящемуся где-то на стыке классической фортепианной музыки и джаза. Причем джаза не традиционного – американского – а утонченной комбинации направлений «New Emotional Music», «ECM» (Edition of Contemporary Music), «European Jazz», «World Jazz»…

Читайте большое интервью "ХУДОЖНИК ЗВУКА" на нашем сайте >>

Композиции Дмитрия Илугдина – это своего рода художественные произведения. Только вместо холста – окружающее нас воздушное пространство, а вместо красок - звуки. Подобно тому, как художник смешивает на палитре краски, получая требуемые оттенки, музыкант «смешивает» на рояле звуки : их высоту, длительность, чередование, сочетание, в конечном итоге получая на «холсте» эфемерный образ. Не визуальный – эмоциональный.

Вам когда-нибудь доводилось, услышав, например, по радио какую-то музыкальную вещицу, поделиться с кем-то из близких: «Знаешь, вот именно так сейчас звучит моё настроение»? Или, по-другому: не случалось ли вам, пребывая, допустим, в унынии или меланхолии, и вдруг, услышав откуда-то из динамиков задорную мелодию и зажигательные аккорды, вдруг проникнуться этим задором, «зажечься» и весь день напевать или насвистывать эту мелодию, сменив уныние на улыбку? Музыка, не зависимо от того к какому стилю и направлению она причислена специалистами, влияет на наше эмоциональное состояние – формирует его, или просто поддерживает. Почему?

Рискну предположить, что это нам даровано свыше. И вот моя логика рассуждений. Звуки сами собой не появляются в воздухе – их извлекает музыкант. Именно «извлекает» – не «создает». Звук, как физическое явление, уже создан, и музыкант его просто «извлекает» и «включает» посредством своего музыкального инструмента. Почему музыкант извлекает именно те звуки, которые создают нам определенное настроение? Да просто потому, что в тот момент он так их слышит. А в ту секунду, когда, слушая музыкальное произведение, мы вдруг улыбаемся, или смахиваем навернувшуюся слезу, – извлеченные музыкантами звуки проникают в нас, и задевают те самые «струны души», которые, резонируя, и определяют наше эмоциональное состояние, настроение.

Впрочем, психологическое воздействие музыки на человека – тема для отдельного научного трактата.

Попытаемся заглянуть «за кулисы» и хоть немного понять суть творческого процесса композитора: что и как он слышит в тот момент, когда на свет появляется новое произведение, новый художественно-эмоциональный образ. Пытается ли композитор в момент создания музыкального произведения привнести в него или передать слушателю свои собственные эмоции?

– Безусловно! Но это не всегда главное. – говорит Дмитрий. – В музыке для меня на первом месте – содержание, а не форма, или передача каких-то эмоций. Содержание – это в первую очередь мелодия. Вернее , мелодия для меня – это один из важнейших компонентов в музыке, который наделяет ее смыслом. Любое, пусть самое сложное, произведение должно «пропеваться». То есть, человек должен быть способен это произведение напеть. Если нельзя напеть, - значит, в произведении главенствует форма, а не содержание. И это тоже хорошо, но сейчас, это не мой подход. Личные эмоции в творчестве, разумеется, присутствуют, но любые жизненные метафоры в музыке – радость, любовь, или тоска – должны не всегда дословно «передаваться» композитором, а скорее – быть услышанными. Музыка – это живой процесс, который происходит «здесь и сейчас».

И действительно, – люди, обладающие даром слышать звук, мелодию, и в ту же секунду воспроизводить ее на музыкальном инструменте, творят именно «здесь и сейчас». И не важно – будь то рояль, контрабас, ударные, или вокал (да, вокал – это тоже всего лишь «музыкальный инструмент», позволяющий извлекать звук), – импровизирующий музыкант каждый раз исполняет одно и то же произведение по-разному, в зависимости от множества факторов, влияющих на эмоциональное состояние, и таким образом влияющих на то, как музыкант слышит звук в данный момент времени.

Дмитрий Илугдин занимается музыкой с раннего детства. Его родители – Григорий Львович, режиссёр-кинодокументалист, и Наталья Васильевна, литературный редактор, пианист по первому образованию – подметив, что их четырехлетнее чадо во время прослушивания Баха и Вивальди самозабвенно аккомпанирует классикам на пионерском барабане (сей раритет в квартире Илугдиных соседствовал с маминым пианино), оставили всякие сомнения относительно «линии жизни» маленького Димы, и определили его в музыкальную школу. Это была Детская Музыкальная Школа имени Ю.А.Шапорина на Садово-Сухаревской – уникальное учебное заведение, ведущее свою историю с 1935 года. Юного «барабанщика» зачислили в класс фортепиано к замечательному педагогу Игорю Константиновичу Шведову. Этим и определилось дальнейшее фортепианное будущее Дмитрия.

После музыкальной школы, начинающий пианист продолжил обучение сперва в Музыкальном Училище имени Гнесиных, а затем – в Академии Музыки имени Гнесиных. В 1998 году, студента гнесинской Академии Дмитрия Илугдина рекомендуют Алексею Козлову, который в то время решает собрать новый состав ансамбля «Арсенал». Партнерство с легендарным саксофонистом продолжается более 10 лет. В составе «Арсенала», Дмитрий становится лауреатом российских и международных джазовых фестивалей, выступает на престижных мировых площадках, принимает участие в записях альбомов ансамбля «Арсенал».

Помимо исполнительской практики, Дмитрий начинает писать музыку для кино и телевидения. Он — автор музыки ко многим телевизионным программам и передачам, многосерийным телевизионным фильмам.

В 2008—2009 годах Дмитрий Илугдин вместе со своим коллегой по «Арсеналу» — бас-гитаристом Евгением Шариковым — выпускает два альбома «Vision Of Sound». Проект «Vision Of Sound» становится самостоятельным ансамблем, куда Дмитрий и Евгений приглашают великолепных молодых музыкантов — Петра Ившина (ударные инструменты), Николая Винцкевича (саксофоны), Анну Королеву (альт-саксофон, вокал) и других ярких представителей современной инструментальной музыки.

Начиная с 2011-го года, стилистические предпочтения Дмитрия, как музыканта, смещаются к более камерной, акустической, фортепианной эстетике, и в апреле 2011-го Илугдин впервые выносит на суд публики свой новый авторский материал, получивший название «Никитский бульвар». Этот проект вызывал массу положительных отзывов как среди музыкальных экспертов , так и среди просто любителей музыки. Весной 2012 года, при поддержке Фонда «ArtBeat», был выпущен одноименный альбом – «Никитский Бульвар», записанный в формате трио: Дмитрий Илугдин (рояль), Алексей Заволокин (бас-гитара) и Петр Ившин (ударные).

В настоящее время трио Дмитрия Илугдина – самостоятельный концертирующий коллектив. Помимо выступлений в ведущих джазовых клубах, запланировано участие в крупнейших российских джазовых фестивалях, готовится к записи новый альбом, в котором Дмитрий и его партнеры по трио продолжают экспериментировать с более актуальными и более сложными музыкальными формами, размерами и гармонией.

Автор: Владимир Радебергер

______________________________________

Дмитрий Илугдин родился в Москве в 1977 году. С самого раннего возраста, (а заниматься музыкой Дмитрий начал уже в 4 года) учителями и вдохновителями музыканта были не только классики академического толка - Моцарт, Чайковский, но и не менее известные звезды джазовой музыки – Дюк Эллингтон, Оскар Питерсон, Чарли Паркер и другие. Борис Грамер, израильский саксофонист, стал первым музыкантом, привившем Дмитрию любовь к импровизации.

Дмитрий Илугдин, композитор и пианист

Обучаясь в «Гнесинке» по классу рояля, Дмитрий Илугдин дебютировал как исполнитель в 1994 году в составе трио музыкантов-инструменталистов. Трио появилось благодаря преподавателю композиции и аранжировки Юрию Саульскому, поверившему в дар своего талантливого ученика. Старт оказался удачным и дальнейший творческий путь привел Дмитрия на лучшие концертные площадки и джазовые фестивали обеих столиц и крупных российских городов. Уже в двадцатилетнем возрасте молодой музыкант начинает карьеру композитора, создавая пьесы и аранжировки для кино- и телефильмов. Его музыка звучит в нескольких ТВ-сериалах и художественных фильмах «Лифт» и «Химик».

Дмитрий Илугдин, джазовый музыкант

Надо отметить, что Дмитрий сразу определил для себя приоритетные джазовые стили и остался верен им до сих пор: джаз-рок и фанк, соул и фьюжн. Эксперименты в этих музыкальных направлениях не остались незамеченными для "отцов" отечественного джаза и Дмитрия, 21-летнего студента Гнесинской Академии, порекомендовали Алексею Козлову, одному из известнейших и старейших российских саксофонистов. Вскоре Дмитрий уже выступал в рядах «Нового Арсенала». Творческое партнерство с Алексеем Козловым продолжалось больше десяти лет. Игра в составе самого знаменитого джазового коллектива России принесла Илугдину бесценный сценический опыт и... звания лауреата многочисленных крупных джаз-фестивалей мирового значения!

концерты и джазовая музыка Дмитрия Илугдина

Одновременно Дмитрий не упускал возможности творческого сотрудничества с академическими музыкантами, участвуя в записях альбомов вместе с камерным оркестром. Сегодня Илугдин участвует в самых разных музыкальных проектах, выступая с такими известными джазовыми музыкантами как, Алексей Козлов, Александр Вершинин, Олег Киреев, Анна Королева...

Неоднократный лауреат музыкальных конкурсов и фестивалей, например, в 2000-м году Дмитрий стал лауреатом молодежной премии Триумф.

С 2011 года Дмитрий Илугдин является арт-директором популярнейшего московского джаз-клуба "Союз Композиторов".

Проект Vision Of Sound стал совместным «детищем» Дмитрия Илугдина и саунд-продюсера «Арсенала» Евгения Шарикова (по совместительству - отличного бас-гитариста). С 2008 по 2009 год этим творческим объединением были выпущены два альбома, запись которых происходила в европейских студиях. Диски записывались с участием именитых международных исполнителей Гэри Мика, Брэндон Филдса, Фрэнка Гамбале, Джеффа Ричмена и др.

Vision Of Sound - Дмитрий Илугдин

2009 год стал стартовым для выхода в свет нового музыкального коллектива, сохранившего название Vision Of Sound, в состав которого вошли яркие молодые музыканты современных инструментальных направлений, и уже в 2010 году появился дебютный альбом группы.

Параллельно Дмитрий Илугдин стал инициатором создания отдельного проекта: трио музыкантов, в которое, помимо него вошли Петр Ившин, ордин из лучших российских барабанщиков, и Алексей Заволокин, ведущий бас-гитарист. Пути музыкантов неисповедимы, и в новом проекте Дмитрий Илугдин воплощает камерно-акустическое звучание в лучших традициях современного европейского джаза. В основном трио представляет на суд публике авторские композиции самого Дмитрия. В 2012 году трио записало альбом "Никитский Бульвар", взяв за основу джазовую музыку с отчетливым "европейским уклоном", местами опирающуюся на традиции лейбла ECM.