Петр Востоков и БДО

Биографическая справка: Петр Востоков родился и вырос в Москве. В 2009 году окончил Российскую академию музыки им. Гнесиных. Выпускник русско-американского образовательного проекта «Open World-2006», участник «Lionel Hampton International Jazz Festival» в Соединенных Штатах. Лауреат До#Дж 2007 и «Новое Поколение» 2010. Востоков был участником многих столичных джазовых коллективов, в том числе Биг-бэнда Игоря Бутмана и камерного оркестра им. Олега Лундстрема. Он играл с «Академик-Бэнд» Анатолия Кролла, в «Арсенале» Алексея Козлова, с ансамблями Вагифа Садыхова, Ивана Фармаковского и Виктора Епонешникова. На сегодняшний день Петр Востоков преподает класс трубы в академии им. Гнесиных на эстрадно-джазовой кафедре.

Читайте нашу беседу с Петром Востоковым, приуроченную к 5-летию Большого Джазового Оркестра!

Большой Джазовый Оркестр под руководством Петра Востокова

Концерты Большого Джазового Оркестра Петра Востокова воскрешают золотую эпоху джазовой лихорадки, возвращает во времена свинга и переполненных танцевальных клубов. Это стало возможным благодаря использованию оригинальных партитур того времени, ретро-инструментов, которые воссоздают подлинное звучание. Программы оркестра посвящены «гигантам» джаза: Джимми Лансфорду, Диззи Гиллеспи, Дюку Эллингтону и другим. Музыка, звучавшая 40, 50 и даже 70 лет назад в руках молодых джазменов оживает, это уже не «нафталин», а ретро, требующее правильного подхода для полноты раскрытия.

Сам Петр Востоков говорит, что его оркестр был создан для поддержания любимой музыки 20-40гг прошлого века, ее традиций. Многочисленные партитуры и записи помогают полностью раскрыть настроения той эпохи. Он называет оркестр Лансфорда одним из самых ярких и значительных коллективов периода свинга, чье имя со временем стало забываться. Именно поэтому одна из концертных программ посвящена именно ему, его нововведениям: сольной электрогитаре, игра на трубе в предельно высоком регистре, исполнению различных трюков на сцене. Музыку Лансфорда отличает невероятная энергичность, танцевальность и общедоступность, а благодаря Большому Джазовому Оркестру она продолжает жить и звучать на концертных площадках.

Состав Большого Джазового Оркестра уникален, в него входят молодые таланты, ученики и выпускники самых известных российских музыкальных вузов, солисты джаз-бэндов, лауреаты фестивалей и конкурсов.

Создатели и руководители: Петр Востоков (музыкальный директор, труба), Дарья Антонова (директор, вокал).
Саксофон, кларнет: Роман Секачев, Андрей Красильников, Иван Барышников, Александр Языков, Сергей Баулин.
Ритм-секция: клавишные Андрея Зимовеца, контрабас Николая Затолочного, ударные и вокал Егора Крюковских, гитара Максима Шибина.
Труба: Сергей Пономарев, Павел Суязов, Павел Иванов.
Тромбон: Сергей Серов, Сергей и Антон Гимазетдиновы.

Дебют оркестра состоялся в 2010 году на сцене столичного Дома Журналистов. Уже в конце того же года коллектив играл на праздновании 13-летия Джаз.РУ, а спустя полгода завоевал Гран-при «Усадьбы Джаз» и стал лауреатом «Гнесин-Джаз». 2012 год стал весьма насыщенным, молодой коллектив принял участие сразу в трех самых крупных фестивалях России: «Джаз в саду Эрмитаж» (август), «Российские звезды мирового джаза» (ноябрь) и апрельском «Все цвета московского джаза». Сегодня Большой Джазовый Оркестр можно услышать далеко за пределами Москвы, коллектив активно гастролирует и ведет активную фестивальную деятельность.

Большой джазовый оркестр под управлением Петра Востокова

Руководители оркестра постоянно находятся в поисках оригинальных партитур, сотрудничают с музеями, издателями и институтами, расшифровывают граммофонные записи. Коллектив стремится донести до слушателей музыку в том варианте, в котором она была задумана, с теми же вибрациями, балансом звука, штрихами, что можно сделать только на оригинальных старинных инструментах.

Интервью с Петром Востоковым, приуроченное к 5-летию Большого Джазового Оркестра:

- Пять лет Большому Джазовому Оркестру. С чего все это началось? Почему Вы, будучи вполне востребованным юным музыкантом, игравшим в самых известных джазовых коллективах, решили создать собственный оркестр? Это же масштабнейшее предприятие, выгода от которого сомнительна, а вот трудности - близки и очевидны.

- К моменту организации оркестра я закончил Гнесинскую спецшколу, работал у Игоря Бутмана и в оркестре имени Лундстрема. Но хотелось создать что-то свое, и играть именно ту музыку, которая мне нравится. Была идея собрать в одном коллективе своих друзей, музыкантов-ровесников, разбросанных по самым разным местам и коллективам. Так что Большой джазовый оркестр появился в том числе и для того, чтобы играть “своей тусовкой”.

- Сколько было вам лет, когда вы организовались?

- 25 лет.

- Неужели не было страшно пуститься в самостоятельное плавание, или вы не представляли, чем это обернется в конце концов?

- Не представляли. Изначально просто была идея. Даже не моя была идея, а нашей певицы, Дарьи Антоновой. Попробовали собрать друзей, единомышленников, провели хорошо время, продуктивно, сделали программу. После первого же концерта стало очевидно, что надо продолжать дальше! Поэтому мы начали каждый месяц играть в Центральном доме журналиста. Первый год все концерты проходили только там.

- А как вы попали в Домжур? Кто-то вас позвал или вы просто пришли, сказали: вот мы такие крутые, хотим у вас концертировать…

- До появления в Доме журналиста, мы выступали в фотоцентре на Гоголевском бульваре. Не только как музыканты, но и как организаторы. После возникли некоторые сложности с помещением, и директор этого центра лично отвел нас к директору Домжура, познакомил, и мы перебрались туда. Мы получили достаточно большую сцену и зал, и решили воспользоваться свалившейся на нас удачей, чтобы организовать настоящий джазовый оркестр. Фактически, все начинали мы вдвоем с нашей солисткой Дашей Антоновой - готовили концерты, приглашали группы и сами выступали, у нас был квартет с баритон-саксофонистом Романом Секачевым. Без этой площадки, которая на долгое время стала нашей репетиционной базой, мы бы, наверное, еще совсем не скоро бы раскрутились. Или вообще никогда. Но нам повезло!

- Понятно. Ну а теперь про самое главное, то есть про музыку. Самая любимая ваша музыка относится к эпохе 20-40-х годов прошлого века, “Золотой эре джаза”. Это в основном свинг?

- Далеко не только свинг. Мне нравится самая разная музыка этого времени. Мы пытаемся играть не только свинговую, горячую музыку, но и “сладкую” музыку, делаем программы афро-кубинской музыки, относящейся уже к 40-50 годам. По большому счету, репертуар оркестра составляется по моим вкусам.

- То есть, меняются ваши вкусы, меняется и репертуар?

- Да. Можно и так сказать… Сейчас сложилась определенная политика нашего оркестра. Изначально мы пробовали только то, что мне нравилось и я хотел, чтобы это прозвучало. Сейчас все немного по-другому… Мы планомерно занимаемся восстановлением музыки. В ее правильном смысле и звучании.

- Откуда вы знаете, какой она должна быть? Какие источники используете? Ноты, видео, еще что-то?

- Берем из совершенно разных источников… Музыка это достаточно любимая публикой, поэтому ее многие играют, но чаще всего относятся к исполнению не совсем серьезно. И в результате она звучит не так, как должна. Есть очень много тонкостей, которым мы посвятили кучу времени и продолжаем их изучать…

- Изучать аутентичное исполнение?

- Да. Смысл не в том, чтобы мы, как многие считают, копировали какие-то записи. Нет. Смысл в том, чтобы понять исходный материал, достичь изначального звучания свинг-оркестра. А он не совпадает с современным пониманием! Есть правила камерной музыки, которые мы пытаемся соблюдать, правила живого музицирования. Мы садимся, играем с такой громкостью, чтобы всем все было слышно - и музыкантам, и публике. Важно создать звук живого коллектива. Это многое определяет. То есть не просто все играют forte, piano и так далее.... Есть правила акустической музыки. Есть штриховые моменты. Другие артикуляции.

- И вы хотите, чтобы ваши музыканты придерживались того стиля исполнения, какой был во времена создания этой музыки?

- Просто то, что мы играем, по-другому хорошо не прозвучит. Многие считают что незачем копировать старую версию, если все есть на записях. Я не согласен. Я считаю, что это настоящая классическая музыка нашего времени.

- Имеете в виду тот джаз, что играли в 20-40-х годах ?

- Конечно. Это такая же классика и нужно, чтобы ее правильно исполняли. Потому что джазовая музыка этого более чем достойна.

- Каких? Приведите пример, пожалуйста... Самое любимое, самое вдохновляющее.

- Наш оркестр пытается в первую очередь играть музыку оркестра Джимми Лансфорда (Jimmie Lunceford Orchestra). Это мой любимый “черный” оркестр. Еще один источник вдохновения - “белый” оркестр Boyd Raeburn Orchestra. К сожалению, он мало известен, а ведь это совершенно потрясающая музыка! И мы очень рады, что играем ее по оригинальным нотам. Мы сделали отдельную программу с композициями Бойда Реберна и теперь используем отдельные номера в нашей основной программе.

- А откуда вы берете оригинальные ноты?

- В случае с Бойдом Реберном расписанные ноты, их партии, с ручными правкам существуют в одной американской университетской библиотеке и, в принципе, доступны. А музыку, например, Джимми Лансфорда мы начинали играть с того, что искали ноты, которые издавались в то время или снятые со старой записи. Но через какое-то время мы поняли, что ноты некорректно сняты. И стали снимать их сами. В основном этим сейчас занимается Антон Гимазетдинов. Очень много старой музыки, которую мы играем, снято и сделано полностью нами, и никто не сможет сыграть то же самое. Мы этим гордимся и такие композиции составляют основу нашего репертуара. Не хотелось бы играть то, что играют все. И чтобы нашу музыку играл кто-то еще.

- То есть оригинальность, уникальность - это главный смысл?

- Просто я считаю, что в каждом коллективе есть свой репертуар, это нормально. Даже если он состоит из чужой музыки. Так как эта музыка достойна того, чтобы звучать сегодня. Мы этим занимаемся, получаем огромное удовольствие и начинаем неплохо на этом зарабатывать. Больше чем Бойд Реберн, по крайней мере.

- За пять лет вы вышли на самоокупаемость?

- Да. Первые 2-3 года была вложена куча денег и сил, ребята играли на полном энтузиазме и, естественно, из-за этого возникало много проблем. Сейчас, последние пару лет, все происходит так, как и должно происходить. В принципе, у нас все хорошо и самое главное - все идет в гору. Мне хочется, чтобы это был коллектив, который приносит доход музыкантам, чтобы исполнители были больше привязаны к Оркестру и с музыкальной, и просто с человеческой стороны...Чтобы это было их основной работой.

- То есть для вас руководство Оркестром - единственное, что поглощает Ваше время и силы?

- Нет, я еще много чем занимаюсь… Но все мои эмоции, все душевные силы

посвящены именно оркестру. Я встаю с утра и думаю о том, что будет завтра, послезавтра, и каждый день. По-моему, со дня первого концерта не было в жизни ни одного дня, когда я не потратил бы несколько часов на эти размышления. Серьёзно. Для меня Большой Джазовый Оркестр - давно уже главная работа в жизни.. Поэтому я счастлив.