Руст Позюмский и Алиса Тен: "Барокко сейчас обретает особое звучание и прозрачность"

Участники: Алиса Тен, Руст Позюмский

Фото Андрей Баринов

В преддверии фестиваля Volkov ManiFEST знакомим вас с его участниками. Сегодня беседуем с Рустом Позюмским и Алисой Тен. Один из самых таинственных и магических музыкальных дуэтов на российской музыкальной сцене. На фестивале Владимира Волкова музыкантов можно увидеть в продолжении проекта “Eliot songs”, посвящённого творчеству великого англо-американского поэта Т.С.Элиота. Проект соединяет звучание старинных инструментов, джазовую импровизацию, пафос и дух поэзии первой половины XX века. 

Музыканты удивительно дополняют друг друга в своих ответах — Руст берет на себя роль лидера, а Алиса дополняет его и вносит в разговор нотку сакральности и волшебства.  Но, безусловно, их партнёрство на сцене непосредственно отражается и на риторике. Почитайте. 

На ваш взгляд, насколько органично вписывается барочная музыка в современный культурный контекст? Какое место она в нём занимает? 

Руст: Вполне органично. Я действительно считаю барокко — вершинной расцвета европейской музыкальной культуры и рад, что за несколько последних десятилетий интерес к барочной музыке вырос, в том числе и в России. И теперь это довольно значительный сегмент и концертной жизни, и музыкальной культуры в целом. 

Проект, с которым вы выступаете на фестивале, называется «Песни Элиота». На одном из концертов Вы сказали, что любите и других поэтов, однако все участники проекта являются, своего рода, «клубом любителей Элиота». И все-таки, почему именно он? Почему сейчас?

Руст: Элиот — это не сейчас. Его поэзией, в смысле, использования её, как текста для музыкальных произведений я заинтересовался давно, в силу удивительной ритмичности и музыкальности этих стихов. Другое дело, что в силу крайне плохого знания мной английского языка, для понимания смысла мне приходилось пользоваться переводами, которые не всегда бывают удачны, поэтому мои давние опыты с поэзией Элиота были весьма эпизодическими. И уже после знакомства с Алисой Тен, которая в отличие от меня хорошо знает язык, для меня наступил новый виток увлечения этими стихами, более полное понимание того о чём и как он пишет. Что касается других участников ансамбля, возможно, их в первую очередь привлекла музыкальная составляющая песен на Элиотовские тексты. Хотя и сами стихи, их образный ряд, огромное количество связей и аллюзий с мировой литературой разного времени, как мне кажется привлекает их.

Как строится работа над проектом? Что первично? Музыка или слово?

Руст: По-разному. В большинстве случаев я отталкиваюсь от текста: от его ритмики, структуры… Но бывает и так, что некая мысль или идея, заложенная в этих стихах, спонтанно выливаются в музыкальную идею, смыслово резонирующую с текстом, но обладающую независимым характером, в смысле ритма, структуры. И тогда наступает время поиска компромисса, некой притирки текста и музыки. В этом процессе мне очень помогает Алиса, как человек, хорошо знающий язык, который может скорректировать мелодическую линию так, чтобы лингвистически текст звучал правильно. Бывает, что изначально мы не сходимся в том, как должна звучать та или иная фраза, потому что с моей музыкальной точки зрения она должна быть такой, а с Алисиной, идущей от лучшего понимания текста, она такой быть не может. Но, как правило, компромисс находится.

Если бы у вас была возможность родиться в другую эпоху, вы бы согласились? 

Руст: Время расцвета музыки эпохи барокко я не считаю каким-то особенно светлым. В этом времени меня привлекает эстетика и музыкальное мышление, я с удовольствием туда погружаюсь. А когда я сочиняю музыку, я опираюсь на эстетические принципы того времени.

Пожалуй, я бы хотел оказаться в том времени, но разве что для того, чтобы услышать, как играли Бах, Букстехуде, Марэ или Куперен. Но в целом моя жизнь связана с нашим временем. Мне нравится экспериментировать со старыми жанрами, вдыхая в них новую жизнь, нравится играть как понятиями и смыслами эпохи барокко, так и современным звуковым контекстом. Не думаю, что в XVIII в. у меня была бы такая возможность.

Алиса: Мне нравится быть там, где я есть. Это сложное время, но и очень трепетное, то же барокко, мне кажется, сейчас обретает особенное звучание и прозрачность. Удивительно, что можно услышать музыку со всего света, из разных культур — меня бесконечно вдохновляет многообразие мира. Хотя иногда есть ощущение, что всё теряет идентичность, смешивается и собирается во что-то новое, особенное. Не знаю, куда всё это приведёт.

Алиса довольно часто общается с прессой, а интервью с Рустом найти значительно сложнее. С чем это связано? 

Руст: Возможно, дело в том, что я, так называемый, неформальный лидер.

Алиса, как медиа-личность, как мне кажется, больше понятна публике, лучше вписывается в предлагаемый формат. 

Я, например, могу быть излишне резок в каких-то взглядах и высказываниях, излишне категоричен. Алиса гибче, нежнее и, соответственно, привлекательнее для потребителя незнакомого с нашим творчеством. Ну и вообще, всё же значительно приятнее читать интервью, дополненное фотографией прекрасной девушки, нежели какого-то небритого мужика, настолько поглощённого своей деятельностью, что его внешний вид часто оставляет желать лучшего.

Как началось ваше партнёрство на сцене с Владимиром Волковым? 

Руст: С Володей мы взаимодействуем довольно давно. Правда, в начале нашего знакомства мы пересекались в чьих-то проектах. Например, в проектах замечательного музыканта Назара Кожухаря, или в Минских проектах Дмитрия Зубова. Собственно, участвуя в одном из его проектов, мы с Алисой решили параллельно сыграть в Минске нашу программу песен для голоса и двух виол в которой также участвовал виолист Владимир Гаврюшов. А Володя Волков предложил прийти к нам на концерт и подыграть, как он выразился на "шкафу", имея в виду, должно быть, перкуссию или что-то в этом роде. Подыгрывать в итоге не пришлось, но песни на стихи Элиота, представленные на этом концерте, среди других песен на стихи Верлена, Рильке, Мандельштама и моих собственных как-то зацепили его, возможно, в силу отличающей их джазовости и импровизационности. Так и родился проект "Eliot songs" — с желания Володи Волкова участвовать в песнях на стихи Элиота. Знакомство наше с Володей Волковым началось  около двадцати лет назад. Конечно, с тех пор многое поменялось: и в нас, и в нашей реализации в музыке… Но главное — любовь к виолам и к старой музыке, осталось неизменным.

Руст, Вы играете в Мариинском театре?

Руст: Это какая-то журналистская ошибка, которую теперь все повторяют. Я не работаю в Мариинском театре и никогда не работал (страница Руста Позюмского действительно существует на сайте Мариинского театра — прим. ред.) В Мариинке работает уже упоминавшийся мной Владимир Гаврюшов, прекрасный музыкант, которого, правда, не будет на концерте 3-го декабря по семейным обстоятельствам. А заменит его ещё один удивительный музыкант — Антон Изгагин, который не только играет на контрабасе и виоле да гамба, но и пишет очень недурную музыку, совсем отличную от моей, но это не мешает нам работать. Скорее наоборот, помогает, так как композитор композитора всегда поймёт лучше, чем человек незнакомый с трудностями и особенностями этого ремесла.

Автор фото Андрей Баринов

Барочная музыка, стихи английского поэта, ангельский вокал, таинственный образ… Алиса, Вас часто сравнивают с  «Алисой в стане чудес». Что ищете в Зазеркалье? Какое оно?

Алиса: Бывает, конечно! И Миелофон!

Я ищу отражение чего-то прекрасного и исцеляющего, оно иногда проглядывает, через искусство, любовь, природу. А, может быть, я ищу бесстрашия, ведь моё отражение как будто неуязвимо в отличие от меня. Сказка — отрешение, но и защита.

Алиса, в одном интервью вы сказали, что у вас нет академической школы и свой стиль вы «нащупывали» сами и что у такого подхода есть свои минусы и плюсы. Не могли бы вы их назвать?

Алиса: Меня воспитывали довольно свободно, поддерживая мой интерес к музыке, но не пытаясь сделать меня профессионалом. Конечно, если бы я плотнее занималась музыкой в детстве, мне было бы легче читать ноты, осваивать новый инструмент, петь сложную музыку, у меня были бы готовые надёжные правила внутри. С другой стороны, когда я была ребёнком, было неизвестно, захочу ли я стать «музыкантом». В результате это оказался очень осознанный выбор, даже необходимый, и огромное желание постигать — уже во взрослом возрасте. Интересное испытание.

На вашем пути было множество педагогов не только в России, но и в Индии. Есть ли среди них кто-то кого хочется выделить?

Алиса: В подростковом возрасте я училась в джазовом колледже — это было очень полезно, я многое узнала о своём голосе, к тому же узнала важную вещь: мне нужно понять – как я хочу петь, каким я слышу свой голос. Для этого нужно было разобраться, кто я.

Мне очень не хватало основы, и тут меня неожиданно поддержала индийская классическая музыка — своей верностью традиции, передачей знаний от учителя к ученику. Магия не личного, но общего, свобода через очень жёсткую структуру. Я так и не погрузилась в этот мир с головой, потому что это целая другая жизнь: в другой стране, в другой музыке, в огромном пласте знаний. Но мне это дало силы, потому что там бесконечный их источник… Он идёт через людей: в каждом ученике живёт и его учитель, и так — в глубину. Спасибо Бадри Нараяну! И Фаридуддину Дагару.

Я почувствовала свой голос через эту традицию, перестала бояться и получила защиту.

Вы — мультижанровая исполнительница, участвуете в самых различных проектах. Какие из них Вам бы хотелось выделить? Может быть, Вы планируете что-то новое?

Алиса: Я очень люблю NOVOSELIE — тексты, люди, виолы, животрепещущие темы.

Ещё у меня есть сольный альбом, который я записала в первый локдаун, хочу скоро его выпустить. Песни на стихи Збигнева Херберта.

Всегда хочу планировать что-то новое, хотя, по-моему, планировать не умею, однако ищу и жду!

3 декабря на фестивале прозвучат новые опусы, написанные этой осенью. Программа, которую вы будете исполнять отличается от программы, которую вы исполняете, например, в клубе Алексея Козлова? 

Руст: Да в этой программе будет представлена новая большая пьеса на поэму Элиота "Hollow men", сочинённая этой осенью. Остальные песни, которые мы исполним уже известны вам: некоторые больше, некоторые меньше. Но, так или иначе, да — это будет несколько другая программа, чем та, которую вы уже могли слышать на концертах "Eliot songs".

Хотели ли бы вы, чтобы в ваш жанр приходили новые музыканты? И что им нужно знать и понимать, прежде чем играть барочную музыку? Куда или к кому вы порекомендуете им пойти учиться?

Руст: Давайте для начала разберёмся с вопросом жанра. Проект "Eliot songs" — это не барокко. Это современная музыка для старинных инструментов, но от барокко в ней очень немного. Другие наши проекты, "Novoselie" или проект вдвоём с Алисой (“Новые куртуазные арии”), куда как ближе к барокко. "Eliot songs" — это всё-таки больше экспериментальный проект в котором, конечно, есть барочная составляющая (куда без неё, когда ты играешь на виоле), но есть и джазовые мотивы, и какие-то аллюзии на музыку первой половины XX века (бродвейские мюзиклы, музыка к фильмам Хичкока и т.д.), и европейский фолк. 

Что же касается барокко, в России не так много мест, где можно этому научиться. Есть, удивительным образом, несмотря на противодействие отдельных деятелей и системы в целом факультет ФИСИИ в московской консерватории, уже выпустивший за 25 лет своего существования множество прекрасных клавесинистов, скрипачей и флейтистов.

Но, во-первых, это только Москва и на ФИСИИ выделяют крайне мало бюджетных мест, а это значит, что в регионах люди интересующиеся старинной музыкой предоставлены сами себе. Во-вторых, даже в Москве представлены далеко не все барочные специальности. Виолы да гамба, например вы там не найдёте. Игре на ней я учу частным образом, поскольку ни в Москве, ни в Петербурге руководство консерваторий не заинтересовано в этом.

И в-третьих, не хватает множества сопутствующих теоретических дисциплин, которые должным образом формировали бы барочного музыканта. В результате, те, кто серьёзно хочет заниматься этим, уезжают в Европу, где и находят необходимых им преподавателей, вузы и систему, позволяющую им совершенствоваться в избранной ими области искусства. Как это ни печально. 

Что бы вы посоветовали послушать читателям из того, что любите сами? 

Руст: Честно говоря, мне уже давно не приходилось просто так слушать музыку, поскольку большую часть суток я либо пишу её, либо играю. Но есть композиции, которые наиболее часто звучат у меня в голове. Это дикая мультистилевая мешанина из всего слышанного, игранного и сочинённого, но есть, конечно же, наиболее любимые образцы.

Не буду предлагать к прослушиванию свою музыку, что же касается любимой музыки других авторов то тут можно найти и песни группы "Doors", всем известные хиты, такие, как "Riders on the Storm", или "Alabama song", так и 150 кантату Баха в исполнении Гардинера.

Из музыки, часто играющей в голове, можно упомянуть песню Бьорк "Bachelorette" и "Only you" Portishead, "У Чёрного моря" Утёсова и "Жёлтого ангела" Вертинского. Так же там находится огромное количество барочной музыки, например, альбом "куртуазных арий" XVII века в прекрасном исполнении ансамбля "La Poeme harmonique", или четвёртая книга Марена Маре в исполнении Жорди Саваля. 

Мне дороги песни моей юности: "Электричка" В.Цоя, Чистяковские "Человек и кошка" и "Иду,курю", "День Победы" АукцЫона и многие другие композиции этих ансамблей, а также "Текилы-джаз", Петра Мамонова, Хвостенко и т.д.

Этот список, наверное, может быть бесконечным, поэтому остановлюсь на вышеизложенном.

В чём заключается Ваш музыкальный манифест? 

Руст: Моя жизнь так устроена, что всё важное, что со мной происходит, хорошее или плохое, отражается не в стремлении что-то изменить в жизни: куда-то переехать, сменить сферу деятельности, поменять круг общения... В первую очередь происходит некий непроизвольный музыкальный ответ, который в моей внутренней иерархии и является самым важным. 

Алиса: Наверное, мой манифест заключается в самом образе моей жизни и в попытке всё, что в ней есть бытового, рутинного, а так же страшного и болезненного – перенаправить в русло радости, оптимизма, бесстрашия и принятия. Конечно, у меня получается не всегда, но я всё равно хочу двигаться в эту сторону. Чем больше в жизни печали и неопределённости — тем сильнее должна быть моя уверенность в том, что нами всеми движет что-то большее, что-то непостижимое управляет нашими жизнями, и нужно идти вперёд. Музыка даёт мне это ощущение.

Беседовала Катя Тарарак 

Фотографии предоставлены музыкантами