«Когда ты можешь над собой посмеяться, ты всегда вооружена и ты живая» Интервью с Ниной Шацкой

Участники: Нина Шацкая

Нина Шацкая, знаменитая джазовая вокалистка, исполнительница романсов, рассказала нам о своем творческом пути и секретах мастерства. Напоминаем, что  14 марта Нина Шацкая представит свою сольную программу «Зефир» в клубе Союз Композиторов, а 22 апреля  ее вокальный вечер состоится в театре Эстрады.

Концерты

• 2014-02-06 19:00 «Я искала тебя...» Нина ШАЦКАЯ ( вокал) и Ольга КАБО – Московский Международный Дом Музыки

---

- Кто был для Вас самым первым и главным авторитетом в музыке?
- Сложно ответить на этот вопрос, но, безусловно, главным мастером, который меня лепил, был мой отец. Помимо джаза он знал классику, зарубежную эстрадную музыку. Будучи мальчиком, учился играть и на балалайке, и на аккордеоне. Играл в оркестре народных инструментов. А когда вырос, серьезно увлекся джазом. Он создал оркестр «Радуга» и 20 лет им руководил. Это был один из самых крупных и известных джазовых оркестров в Советском Союзе, вошедший в энциклопедию Советского джаза.
И, конечно, я росла в этой музыке. В нашей семье существует легенда, что моя кроватка прислонялась одной из спинок к фортепиано, и, когда папа по ночам писал аранжировки, эта музыка сама собой в меня потихонечку входила.

- То есть Вы полюбили джаз еще в раннем детстве? Или были другие приоритеты?
- Совсем наоборот. Я очень долгое время джаз не понимала, и, хотя у отца была большая джазовая коллекция, всем говорила, что я не люблю джаз. И однажды папа мне сказал: «Если ты хочешь, чтобы тебя уважали музыканты, никогда так не говори».
Конечно, мне, как и всем моим ровесникам, бесконечно нравилась Алла Пугачева. И даже сейчас я иногда слушаю ее записи 70-80 годов - там есть настоящие шедевры, даже в контексте современной мелодики и аранжировки! Некоторые из них не стали мега - популярными, но были и остаются музыкой высочайшего класса. И, конечно же, я обожала «АББУ» и «Битлз»,записи которых папа привозил из-за границы. Мы с братом мы всегда спорили, кто круче: «АББА» или «Битлз»? Самой любимой музыкой моего папы тогда были группы «Земля, ветер, огонь», «Чикаго». Отец привозил из поездок виниловые пластинки целыми чемоданами! И когда я рыдала и просила купить мне за границей джинсы, он говорил: «Я музыкант, а не тряпичник. Вот вырастешь, пусть муж тебе возит».

- А как складывалась Ваша взрослая музыкальная карьера?
В нашем доме всегда звучала музыка самого высокого класса и эстрадная и джазовая! Конечно же мне хотелось быть эстрадной певицей, как это называли в то время, и петь поп-музыку. Но с этим жанром ничего не получалось... Зато как-то сразу получились романсы. Уже потом, повзрослев, я оказалась в Москве в арт-кафе «Ностальжи» на Чистых прудах у Игоря Бухарова. Там играли лучшие джазисты, у всех были свои сольные программы, и каждый день там выступали разные музыканты, пели разные певицы, друг друга заменяя. Причем музыканты блистательные, высочайшего уровня. Гонорары там были смешные, но люди собирались просто для того, чтобы звучать вместе. И много лет по пятницам я пела там. И училась у Андрея Разина, у Володи Галактионова, с которыми затем записала мою самую любимую пластинку «Зефир». И вот, слушая их импровизации в «Ностальжи», волей-неволей я напитывалась этой музыкой, и потихонечку научилась петь джаз.

- Но ведь не джазом единым... В Вашей жизни ярко проходит линия романса. Откуда она берет начало?
- Когда начинающий вокалист приступает к урокам вокала, он поет упражнения. В Рыбинске, где мы жили, академический вокал преподавал старый педагог, если не ошибаюсь, звали его Виктор Васильевич. Я рано начала заниматься, а в детстве хочется петь во всю силу. Вот он мне и говорилл: «Ты еще не созрела, ты не готова. У тебя позднее развитие. К тебе вокал придет после 20 лет». Я тогда не понимала, о чем он... Мы занимались понемногу, не больше 15 минут в день. Я приходила из школы с учебниками, садилась в его классе, и, пока он распевал папиных вокалистов из оркестра, делала уроки. Когда у педагога выпадало 10-15 свободных минут, он говорил: «Ну вставай». И мы начинали упражнения. У меня огромный голос, стекла дрожали, весь голос разъезжался. Виктор Васильевич меня по ноточке учил. И когда постепенно я что-то начала понимать, он предлагал мне несложные романсы, чтобы научить ровно петь музыкальную фразу. Они медленные, на них хорошо ставится длинное дыхание. Вот так я начала петь романсы. А однажды мама мне сказала: «Так тебе романсы и надо петь». Для меня это был ужасный приговор, которому я всячески сопротивлялась. Я не видела себя исполнительницей романсов!
И если уж зашла речь о том, у кого я училась петь то, конечно же, я не могу не сказать о моем Учителе, Наталье Зиновьевне Андриановой. Я считаю, что все мои умения, приобретены благодаря ее урокам! И я не представляю, как бы сложилась моя жизнь, если бы мы не повстречались!

- И все-таки спустя много лет к Вам пришла слава именно благодаря романсу. Критики считают Ваш стиль уникальным, обсуждают приемы и подходы к материалу. Может быть, Вы поделитесь профессиональными секретами?
- Когда я поступила учиться в Гуманитарный Университет в Санкт-Петербурге, нас отправили на картошку. Не поручусь за достоверность, потому что сама не помню, но однокурсники говорят, что между собой они меня звали "Утро Туманное", потому что между этими грядками я все время напевала романсы. Вот так, не замечая, я всю жизнь их пела и пела... Помню случай, когда я только начинала двигаться на профессиональную сцену, пыталась петь романсы уже вполне серьезно и осознанно. Тогда одна из редакторов сказала мне: «Деточка, как же Вы хотите петь романсы? Их должна исполнять женщина с жизненным опытом». Я так обиделась на нее, думала, что давно уже этот жизненный опыт имею в свои 25 лет. Но только сейчас я понимаю, что дело не в разочарованиях и потерях ... Просто дать оценку жизненным перипетиям получается только после 30-ти, когда позволяешь себе "взгляд со стороны", способна не только переживать, но и воспринимать прошедший события (и себя) с иронией.
Это очень важно. Потому что романс, когда его исполняют, гротескно страдая, звучит зачастую неправильно, фальшиво. Разумеется, есть романсы очень глубокие, но все равно где-то в душе надо понимать, что это не драма и не трагедия. Мне папа часто говорил: «Когда ты можешь над собой посмеяться, ты всегда вооружена и ты живая». Только совсем забронзовевший человек теряет иронию по отношению к самому себе. Нельзя убиваться в романсе, успех - это взгляд со стороны, грустная улыбка, понимание.

Авто фотографий - Михаил Коротаев http://www.korotaev.ru/