Chris Potter/Крис Поттер

Крис Поттер (Chris Potter) - американский джазовый саксофонист, мультиинструменталист и композитор. Его основной инструмент - теноровый саксофон, но Крис также играет на сопрано- и альт- саксофоне, кларнете, флейте, гитаре и на клавишных. Музыкант постоянно фигурирует в рейтингах и обзорах знаменитого джазового журнала "Down Beat", его называли "Восходящей звездой" в категории "Лучший тенор-саксофонист" в 2004, 2005, 2006, 2007 годах. В 2013 году Jazz Journalists Association признала Криса Поттера "Тенор-саксофонистом года". А в 2014 по результатам опроса читателей журнал "Down Beat" назвал музыканта "Тенор-саксофонистом номер один во всем мире".

Интервью с Крисом Поттером. Беседует Виктор Радзиевский

ВР: Добрый вечер, мистер Портер, рад приветствовать вас в России. Огромное удовольствие быть здесь рядом с вами и беседовать с вами о вашей невероятной музыке авторской музыке! Журналы “Downbeat”, “NewYorker” и другие известные издания неоднократно называли вас лучшим саксофонистом в мире. Мой вопрос о том, вдохновляют ли вас такие титулы, они поддерживают или, наоборот, раздражают и отвлекают вас от музыки, а может, вы на это вообще не обращаете внимания?

КП: Я стараюсь не думать об этом, но вы же понимаете, я тоже человек, я бы сказал, что здесь есть две стороны. С одной, безусловно, как вы заметили, очень приятно знать, что люди уважают то, что ты делаешь…

ВР: То есть это поддерживает?

КП: С такого ракурса -  да. Ты знаешь, что люди слушают тебя, что твой посыл был услышан, но, вместе с тем, это несет множество напряжений, ну знаете? «О, вам понравилось то, что я делал вчера, но я не знаю, понравится ли вам это». Я должен быть всегда на высоте. В этом случае я просто стараюсь не обращать внимания, потому что каждый день у меня появляются какие-то идеи, что бы я мог сыграть на саксофоне, но я пока этого еще не умею. И я стараюсь научиться этому, и если я концентрируюсь именно на этом, на музыке и  на позитивной энергии…

ВР: …то получаешь отзыв от публики.

КП: Да, точно, и это определенно помогает. Но сконцентрироваться  сугубо на этом, мысли могут уйти в ошибочном направлении.

ВР: Вы стали играть на большой сцене в начале 90-х, был тогда еще замечательный трубач Ред Родни, и по большей части вы играли традицию. Многие музыканты играют стандарты всю свою жизнь и не очень охотно исполняют или сочиняют собственную музыку. В какой момент вы поняли, что авторская музыка более важна для вас, чем стандарты?

КП: Мне, все же, иногда, нравится играть классические композиции и, знаешь, находить песни, которые никто не играет, и их могу сыграть я. Но главная часть моего музыкального направления включает в себя композиторство, потому что многое из того, что я пишу, испытывает меня, так же, как импровизатора. Я стараюсь создать что-то вроде музыкального мира, который, в равной степени, включает в себя композиторство и импровизацию. Для меня это наиболее интересная часть в музыке и всегда вызов.

ВР: Некоторые музыканты, играющие современный джаз пытаются дистанцироваться от понятия «Джаз», говоря, обычно, что-то вроде «Мы играем импровизационную музыку». Что вы скажете на этот счет, Ваша музыка – это джаз или же что-то другое?

КП: Да, всегда смешно говорить об этом, ведь слово «Джаз» имеет множество странных значений – Хороших значений, плохих значений, зависит от того, кого спросить. Что касается меня, я не слишком беспокоюсь об этом. Мою музыку можно называть джазом, потому что все знают что это значит, поэтому все в порядке. Хотелось бы найти слово, которое бы лучше подошло, хотел бы я придумать такое слово, которым смог бы описать то, что я делаю.

ВР: Современный джаз, импровизационная музыка, что-то в этом роде?

КП: …да, то, что я делаю связано с  традициями игры Дюка Эллингтона, Чарли Паркера, Сонни Роллинса, Джона Колтрейна, и именно так я слышу это. Все это расширяется и уходит куда-то дальше, но все равно перекликается с ними.

ВР: В вашей музыке очень много этнических мотивов, много элементов академической музыки…

КП: Да, чувствуются влияния из всех видов музыки: той, что  использовал Дюк Эллингтон, Джон Колтрейн… и это всегда было частью джаза и так же было путем, по которому джаз может идти дальше. Я думаю, что я создаю джаз, опять же, что бы ни значило слово «Джаз»… Мне даже само слово не нравится, но хорошо в нем то, что ты не знаешь, где он начинается и где кончается! И, конечно, он может поглощать в себя различные влияния и звучать он будет совершенно по-другому, и мне кажется, что это хорошо, так как Джаз – это не то, что увидишь в музее! Он все еще есть, он все еще жив!

ВР: Когда я слушаю ваши записи, у меня появляется ощущение, что на вас повлияли самые разные саксофонисты. Какая же все-таки музыка повлияла на вас в большей степени – Кул-джаз или же бибоп?

КП: Я не знаю. Я бы сказал, что есть множество саксофонистов, которые мне особенно нравятся: от Пола Гонзальсеса, Джонни Ходжеса, до Чарли Паркера, Кэннонболл Эддерли, Хэнка Мобли, Джона Колтрейна, Декстера Гордона, Орнета Коулмана, Дейви Редмэна… Список очень длинный, так что мне многое нравится. Но я ловлю себя на мысли, что я всегда возвращаюсь к творчеству Чарли Паркера. Даже если я не играю бибоп, частичка меня всегда думает «а что бы Бёрд сделал?»

ВР: Нелегко было играть с Редом Родни. Он много играл с Паркером.

КП:  Да, это было замечательной возможностью, будучи молодым музыкантом, побывать в окружении тех, кто был там, поиграть мелодии Чарли Паркера с тем самым парнем с записи! Для меня это невероятно!

ВР: Вопрос о сегодняшней джазовой картине. Как вы думаете, говоря только о музыкантах, живущих в Европе, Азии или Латинской Америке, что для них важнее сейчас: продвигать моду Нью-Йоркской джазовой школы, или же стараться создавать что-то более простое, основанное на традициях стран, откуда они родом? Должны ли мы делать как Крис Поттер или стоит делать что-то «в своем стиле»?

КП: Это как раз относится к тому, что я говорил про то, что джаз живет. И это большое достижение, что он живет! Сегодня это международный жанр в музыке, и люди со всего мира могут привносить свои культуры в него, обогащать его. Я думаю, что все идет так, как надо. Так много в джазе еще нужно изучить, столько джазовых традиций, и конечно

ка, различные фолковые направления…

ВР: Но в то же время существует что-то вроде джазовой моды. Если вам нравятся музыканты из Нью-Йорка, вы попали в мейнстрим. И им гораздо легче открывать двери клубов или каких либо других мест. А если же вы пытаетесь сыграть нечто и вправду особенное, вы слышите «Послушай, а это точно джаз?»

КП: Я считаю, что это дело каждого, то есть, нет ничего плохого в том, чтобы пытаться играть свинг как Фили Джо Джонс. Это классно. Но если же у кого-то есть идея того, как совместить различные традиции игры и что-то еще, мне кажется, важно не бояться пробовать делать это, потому что нельзя быть уверенным в том, как это будет принято. Если ты серьезно решил быть музыкантом, то это именно то, что ты должен делать. Это как: «О’кей, ну, я так слышу», и если никому не понравится, что ж, значит, нет.

ВР: Этот вопрос достаточно сложный для меня, но я постараюсь произнести его на английском.

КП: Спасибо, что предупредил J

ВР: Должен сказать, что ваши два последних альбома «Sirens» и «Imaginary Cities», по моему мнению – лучшее, что случилось с джазом за последние годы. К  моему сожалению, Я был единственным журналистом к России, который делал обзоры обоих альбомов. Мне это показалось таким странным, и я старался распространять эти обзоры, но люди были в какой-то мере застенчивы, они боялись чего-то нового. И понимание приходило к ним крайне медленно, потому что еще 5 лет назад людям нравились фьюжн музыканты, как, например, Джеймс Картер. Но  за последние 5 лет ситуация немного изменилась  и я думаю, на данный момент, большинство саксофонистов  просто влюбляется в вашу музыку. Так что, музыка понемногу начинает меняться. В «Сиренах» вы притрагиваетесь к древнегреческой мифологии и философскому наследию Гомера. Это настоящее произведение искусства. Такие композиторы, как Ставинский или Скрябин, делали нечто подобное с классической музыкой, но вы были действительно первым, кто сделал это с джазом. Почему вы решили посвятить альбом греческой мифологии и интересуетесь вы больше древней или современной философией?

КП: Я не эксперт, но я люблю узнавать многое обо всем: разные системы мышления, разные религии, просто человеческий разум. Когда я писал музыку к «Сиренам» делать это было достаточно легко, потому что ч только что перечитал «Одиссею»  и я подумал: «Вау, это так выразительно, мотивы настолько яркие», поэтому было очень просто. Я написал всю музыку очень быстро, потому что у меня были образы, вроде «О, да, море, волны, как бы мне изобразить это» или «Пенелопа остается дома» и разные эпизоды по типу этих…

ВР: Для меня эти образы буквально оживают. Я начинаю думать, что, правда, видел Калипсо. Когда я слушаю это, я правда вижу. Фантастика! После «Сирен» вы двинулись от прошлого к будущему, к «Imaginary Cities». Это, на самом деле, один из лучших альбомов, что я слышал. Почему вы решили начать экспериментировать с Third Street Music и что же это такое, «Imaginary cities»? После вопроса о греческой мифологии я должен спросить, город ли это Платона, так как он писал об идеальном государстве?

КП: Да, что-то вроде того. Как Утопия, но на самом деле это только инструментальная музыка без слов, это значит, что многое кроется в воображении слушателя.

ВР: Думаете, этот город может реально существовать?

КП: Нет, я не знаю, но идея в моей голове звучала как «Как могут города быть еще лучше для жизни?», потому что все эти постройки и виды жизни в городе, который вырос по многим причинам. Возможно, я представил гораздо лучший путь развития человеческих ценностей и возможно указал путь, по которому можно двигаться умному человеку.

ВР: Думаю, в этом большая ответственность – показывать им образы, давать возможность делать многое.

КП: Да, этот альбом – он абсолютно другой, это точно.

ВР: Какое количество материала, из того, что вы  написали, вы никогда не играете на концертах?

КП: Очень много есть такого, что я не использую, или, может, использую через 5 лет…

ВР: То есть он просто лежит в ящике стола, дожидаясь своего часа?

КП: Да, но зачастую в незавершенном виде. Бывает, что в определенный момент я не знаю, что делать с конкретной мелодией, затем я возвращаюсь к ней  и, возможно, мне удается найти нить. Приходится много редактировать, много работать, если ты хочешь быть на высоте. Первая запись может быть абсолютно неудачной, и приходится над этим работать.

ВР: Вопрос от наших подписчиков. Они попросили меня спросить вас. Музыканты в вашем андеграунд квартете и андеграунд оркестре – кто они для вас: друзья или просто коллеги? И что важнее лично вам: личные отношения или профессионализм музыкантов?

КП: Все вместе, конечно, то есть, я имею в виду, что музыканты, с которыми ты работаешь – ты проводишь с ними много времени. Вы в самолете, вы в поезде, так что конечно они станут вашими  друзьями, людьми, с которыми хочется быть рядом. Но, конечно, они должны уметь делать свою работу, уметь играть музыку. Так что, я бы сказал, что они и друзья и коллеги в равной степени. И знаешь, музыканты, с которыми я работаю, музыканты, которых я знаю – они много значат для меня. Я слушаю, над чем они работают, они могут посоветовать мне что-то из того, что они сейчас слушают и я тоже послушаю, и может быть я могу сыграть так же. Очень много информации течет внутри джазовой сцены. Это как маленький городок, в котором все друг друга знают, всем интересно, кто и чем занимается, и особенно ситуации, когда ты говоришь: «Эй, слышал ту старую запись Ли Моргана? Вау! Нет!» Так что это очень важно.

ВР: Обстановка на рынке джаза для молодых музыкантов. Каждый год университеты Беркли, Джуллиард, так же как и Гнессинка и другие, выпускают множество профессиональных музыкантов на рынок. В то же время они не могут найти работу, они проходят невероятные конкурсы и даже если они его выигрывают, в них все равно нет изюминки. Им очень сложно продвигать себя. Не могли бы вы дать пару советов молодым музыкантам о том, как же быть в этом странном мире.

КП: Знаешь, я помню тот день, когда я приехал в Нью-Йорк, и это все казалось очень трудным. Потом я подумал: «Боже мой, как же я с этим справлюсь?» «Как вообще с этим кто-то справляется?» «Как вы оплачиваете жилье?!» «Как вы продолжаете работать месяц за месяцем?!». И я до сих пор не знаю. Я испытывал это одно время, сейчас все хорошо, но, знаешь, нельзя воспринимать это как должное.

ВР: У меня есть друзья, которые буквально спали на железнодорожных станциях. Им нужно было сдавать экзамен в Беркли, денег на жилье не было. Утром они вставали, приводили себя в порядок в туалете вокзала и шли на экзамен…

КП: Тогда, кажется, было сложно, хотя сейчас, возможно, еще сложнее. Что я действительно не люблю, так это весь этот маркетинг в соц.сетях. Это, правда, не самое приятное для меня занятие, но это важно. Музыкантам нужно продвигать то, что они делают если они хотят, чтобы их музыку услышали. Так что, к сожалению, это именно то, на что молодым музыкантам нужно тратить время. Даже несмотря на то, что лучше полезнее было бы потратить это время на практику, на то, чтобы думать о музыке. Мне кажется, это лучшее времяпрепровождение, хотя, конечно, никто из нас не выбирает когда нам родиться и в какой ситуации оказаться. Я просто надеюсь, что есть возможности для молодых музыкантов, чтобы те могли хотя бы заработать себе на жизнь, занимаясь музыкой. Есть множество того, чем можно заняться. Когда мне было 20-21 я играл на тысячах свадеб, бармицв и так далее и я надеюсь, что это до сих пор востребовано.

ВР: Даже я, я играю на барабанах просто для себя, но и мне приходилось пару раз играть на свадьбах.

КП: В этом нет ничего плохого. По крайней мере ты зарабатываешь деньги, занимаясь музыкой!

ВР: Меня удивил тот факт, что американское правительство не поддерживает джазовые клубы или организации. Это достаточно необычный факт, для нас европейцев. И мы - русские и немцы, французы, итальянцы тратим достаточно много денег на поддержку классической музыки. А что думаете вы по поводу этой политики?

КП: Это все очень запутано. В этом суть Америки, так было всегда. Это тот климат, в котором джаз появился, климат пренебрежения.

ВР: Эта политика вряд ли изменится?

КП: Не думаю. В Соединенных Штатах должно выделяться гораздо больше средств на различные виды искусства. Больше денег должно выделяться на это и во всем мире, я думаю. Меньше оружия, войн, больше искусства. В США помощь оказывается очень слабо. Артисты по-настоящему надеются лишь на личную частную поддержку. И это именно то, на что Линкольн Центр и другие организации , люди, которые там работают, тратят свое время – пытаются заставить людей давать деньги на развитие искусства.

ВР: В России существует та же  проблема. Джаз абсолютно не продвигается нашим правительством, однако классическая музыка – определенно. Конечно, в России существует долгая традиция классической музыки, но все же…

КП: … но джаз то из  Соединенных Штатов!

ВР: Именно. Каковы ваши планы на ближайшее будущее? Скажу от лица всех фанатов, что мы уже готовы к вашим новым гастролям и мы ждем чего-то особенного! Может, вы раскроете некоторые секреты, какими они будут?

КП: Ну, из очевидных вещей, это даже не совсем секрет, но буквально через 2 недели выходит наш новый альбом.

ВР: И его название?

КП: Он называется «The dreamer is the dream»

ВР: И снова философия J

КП: Да, еще больше философии, но она немного другого толка. Этот альбом построен не так же, как «The Sirens» или «Imaginary Cities». Он состоит больше из отдельных композиций которые я построил так, чтобы они вышли одновременно, как концерт. В нем чувствуется звук группы, придавая особенное звучание альбому.

ВР: Группа это Underground Quartet?

КП: Нет, просто группа, с которой я выступаю и мы будем делать много музыки из этого. Также есть абсолютно разные проекты и работы. Я написал целый сет музыки совместно с Underground Orchestra. Это было чем то вроде заказа от коллектива на севере Англии, поэтому через пару недель я буду выступать с ними. В ближайшем будущем планирую записать этот сет с Underground Orchestra. С ними я записывал Imaginary Cities, так что это будет уже 2 запись с ними. Еще, ближе к концу года, я планирую сыграть в формате трио  с Крейгом Тэборном и Эриком Харлэндом. Возможно, Крейг будет играть что-то на электро-клавишах, в общем, много чего запланировано.

ВР: Я абсолютно точно буду следить за новостями от вас, поддерживая все ваши  идеи. Обещаю! И последний вопрос, который я задаю всем. Наверное, это моя слабость. Представьте, что завтра вы отправляетесь на Марс. Первый межгалактический джазовый фестиваль приглашает Криса Поттера сыграть с парнями с Марса. J Но дорога до марса занимает целый год. Записи каких трех музыкантов  вы возьмете с собой?

КП: Оу, всего трех? И у меня нет айпада с собой, так ведь? Даже не знаю, что я сделал бы! Сложный вопрос… Было бы ужасно выбирать…

ВР: Вчера на интервью, Кристиан Макбрайд ответил практически не думая. J

КП: Ну что ж, наверное я бы взял записи Дюка Элингтона, Чарли Паркера и Игоря Стравинского. Вот, что приходит ко мне в голову. Но хорошо было бы взять все их работы, например, все, что Дюк Элингтон когда либо записал. Пожалуйста! Это же  целый год! Что мне прикажете слушать все это время?!

ВР: Мой друг однажды задал мне этот же вопрос, и я ответил, что взял бы Баха, Колтрейна…

КП: Господи, точно! Я же не взял Баха и Колтрейна! Что же я буду без них делать? J

ВР: Вот-вот! А еще я бы взял AC/DC, просто потому что это весело. J

КП: Да, точно! Надо же веселиться! Отличный набор!

ВР: Это было огромным удовольствием встретить вас, мистер Поттер! Спасибо вам за интервью!

КП: Спасибо, друг!

Редакция JazzMap благодарит IBMG и Клуб Игоря Бутмана за помощь в организации интервью!

____________________________

Крис Поттер (Chris Potter) - американский джазовый саксофонист, мультиинструменталист и композитор. Его основной инструмент - теноровый саксофон, но Крис также играет на сопрано- и альт- саксофоне, кларнете, флейте, гитаре и на клавишных.

Музыкант постоянно фигурирует в рейтингах и обзорах знаменитого джазового журнала "Down Beat", его называли "Восходящей звездой" в категории "Лучший тенор-саксофонист" в 2004, 2005, 2006, 2007 годах. В 2013 году Jazz Journalists Association признала Криса Поттера "Тенор-саксофонистом года". А в 2014 по результатам опроса читателей журнал "Down Beat" назвал музыканта "Тенор-саксофонистом номер один во всем мире".

В справочном издании The Penguin Guide to Jazz говорится, что Chris Potter в последние годы "превращается в одного из крупнейших саксофонистов современности. Он  уверенный и полноправный игрок игрок на этом поле - с каким бы инструментом он ни выступал, Поттер неизменно демонстрирует свои неограниченные возможности, добавляя к мощному пост-бибопу новые повороты и изыски".

А журнал "The New Yorker" отозвался о Поттере как о "тенористе, игра которого напоминает шедевры Джо Хендерсона. Поттер использует свою исключительную техничность именно ради музыки, а не зрелищности".

О Крисе Поттере заговорили, когда он в начале 90-х выступил сайдменом у трубача Red Rodney, после чего Крис работал с барабанщиком Paul Motian, знаменитым басистом Dave Holland и другими значимыми музыкантами американской джазовой сцены. Свой дебютный альбом Крис Поттер записал в 1993 году и, как справедливо заметил музыкальный критик Steve Huey, постепенно превратился одного из наиболе искушенных и уважаемых "законодателей стиля" 90-х и ранних 2000-х в Америке.

Chris Potter родился в Чикаго, штат Иллинойс, в 1971 году. Вскоре его семья переехала в Колумбию (Южная Каролина), где он и вырос. Крис освоил несколько музыкальных инструментов, но окончательный выбор остановил на саксофоне - во многом благодаря своей любви к композициям в исполнении Пола Дезмонда (Paul Desmond).

Уже к тринадцати годам Крисс успел набрать немалый опыт выступлений с настоящими джазовыми музыкантами. Его талант отмечали многие исполнители и музыкальные педагоги. В частности, саксофонист Jamey Aebersold - один из знаменитых джазовых "гуру" Америки, преподаватель и публицист, называл Криса "живой реинкарнацией Чарли Паркера". В это время Крис Поттер изучал игру на саксофоне в летнем музыкальном лагере  Джейми Айберсолда  "Summer Jazz Workshop" и талантливого мальчика приглашали играть в команде инструкторов не реже, чем в группе обучающихся. Крисс вспоминает, что чувствовал некоторую неловкость из-за такой ситуации, идея "реинкарнации" знаменитого саксофониста его скорее испугала, чем порадовала. Но преподавателям эта мысль не давала покой и один из них стал расспрашивать мальчика о том, что он чувствует. "Я совершенно ничего не мог сказать - существует что-то или нет, я точно не чувствовал себя Чарли Паркером в прошлой жизни", - рассказывал в своем интервью Крис Поттер. "Ну да, возможно это все действительно полный треш с реинкарнацией, но на всякий случай, пожалуйста, не принимай наркотики в этот раз", - сказал ему озабоченный педагог.

(источник http://jazzinterviewseries.blogspot.ru/2010/04/chris-potter-has-long-been-touted-as.html)

Дискография Криса Поттера

Как лидер группы:

    Presenting Chris Potter (1994, Criss Cross) with John Swana, Kevin Hays, Christian McBride, & Lewis Nash

    Concentric Circles (1994, Concord)

    Sundiata (1995, Criss Cross) with Kevin Hays, Doug Weiss, & Al Foster

    Pure (1995, Concord)

    Moving In (1996, Concord) with Brad Mehldau, Larry Grenadier, & Billy Hart

    Unspoken (1997, Concord) with John Scofield, Dave Holland, & Jack DeJohnette

    Vertigo (1998, Concord) with Kurt Rosenwinkel, Scott Colley, & Billy Drummond

    Gratitude (2001, Verve) with Kevin Hays, Scott Colley, & Brian Blade

    This Will Be (2001, Storyville) Jazzpar Prize concert

    Traveling Mercies (2002, Verve) with John Scofield, Adam Rogers, Kevin Hays, Scott Colley, & Bill Stewart

    Lift: Live at the Village Vanguard (2004, Sunnyside) with Kevin Hays, Scott Colley & Bill Stewart

    Underground (2006, Sunnyside) with Adam Rogers, Craig Taborn, Wayne Krantz, & Nate Smith

    Follow the Red Line: Live at the Village Vanguard (2007, Sunnyside) with Adam Rogers, Craig Taborn, & Nate Smith

    Chris Potter 10: Song for Anyone (2007)

    Ultrahang (2009, ArtistShare) with Adam Rogers, Craig Taborn, & Nate Smith

    Transatlantic (2011, Red Dot) with the DR Big Band

    The Sirens (2013 ECM)

    Imaginary Cities (2015, ECM)

Как сайдмен:

    2013 Circle of Life (SteepleChase/Lookout)

    Pink Elephant Magic (Arkadia Jazz, 1998)

    1998 Magic Triangle (Arabesque)

    2000 Leap of Faith (Arabesque)

    2002 The Infinite (RCA)

    2003 Strange Liberation (Bluebird)

    2000 Thorn (Enja)

    2008 San Francisco (Storyville)

    1997 Sea Jam Blues (Chiaroscuro)

    1997 Oceans of Time (Arabesque)

    2000 Prime Directive (ECM)

    2001 Not for Nothin' (ECM)

    2002 What Goes Around (ECM)

    2003 Extended Play: Live at Birdland (ECM)

    2005 Overtime (Dare2)

    2006 Critical Mass (Dare2)

    2007 Live at the 2007 Monterey Jazz Festival (Monterey)

    2010 Pathways (Dare2)

    2011 Archive Series Volume I (Dare2)

    2016 Aziza (Dare2)

    2009 Not by Chance (Anzic Records, 2009)

    2012 Unity Band (Nonesuch)

    2014 KIN (←→), by Pat Metheny Unity Group (Nonesuch)

    2016 The Unity Sessions (Nonesuch)

    1994 Reincarnation of a Love Bird (JMT)

    1996 Flight of the Blue Jay (Winter & Winter)

    1997 Trio 2000 + One (Winter & Winter)

    1998 Play Monk and Powell (Winter & Winter)

    2005 On Broadway Vol. 4 or The Paradox of Continuity (Winter & Winter)

    2006 Live at the Village Vanguard (Winter & Winter)

    2006 Live at the Village Vanguard Vol. II (Winter & Winter)

    2006 Live at the Village Vanguard Vol. III (Winter & Winter)

    2010 Lost in a Dream with Jason Moran (ECM)

    1992 Then and Now (Chesky)

    2012 All Over the Place (Heads Up)

    Deconstructed (Xtra Watt, 1996)

    Always Pack Your Uniform on Top (Xtra Watt, 1999)

    Damaged in Transit (Xtra Watt, 2001)

    2016 Cosmic Adventure (Sunnyside)

Крис Поттер (саксофонист, композитор) - интервью для Jazzmap.ru

PLANCK'sTONe

Егор Токарев

Николай Винцкевич

Jazzhouse Trio

Московский квинтет саксофонов / The Moscow Sax Quintet

Stan Getz / Стэн Гетц

Art Pepper / Арт Пеппер

Blicher Hemmer Gad / БЛИЧЕР ХЭММЕР ГЭДД, джазовое трио

Myron Walden / Майрон Уэлден