Анатолий Текучёв

Name: Анатолий Текучёв
Start: 2016-10-26T20:00:00+03:00
Location: Кино

• Вибрафон

Когда: 26 октября 2016

Где: Кино

Адрес: г. Москва, Олимпийский пр.16

Телефон: (495) 937-78-71, (495) 937-78-72

Участники: Анатолий Текучёв

«Джаз и классика срослись корнями»

Вибрафон в джазе — редкий инструмент. Несмотря на то, что в истории жанра есть великий Лайонел Хэмптон, не менее выдающийся Милт Джексон и современные мастера, такие как Гэри Бёртон и Джо Локк. У нас в стране джазовых вибрафонистов по пальцам пересчитать. Наиболее известный — Анатолий Текучёв. Исполнитель, композитор, создатель нескольких музыкальных коллективов, педагог, автор сборника «Пять пьес для вибрафона соло», опубликованного в издательстве «Композитор. Санкт-Петербург».

К своему мастерству вибрафониста Текучёв шел путём долгим и извилистым. С пяти лет учился играть на фортепиано, затем трубе и ударных инструментах. Он работал со многими известными российскими и зарубежными музыкантами: Георгием Гараняном, Давидом Голощёкиным, Алексеем Кузнецовым, Артом Ван Даммом, Мачеем Качиньским и многими другими. Участвовал в программе «Открытый мир» Библиотеки конгресса США для лидеров в области искусства, включившей в себя стажировку в Хэмптоновской школе музыки в г. Москоу, штат Айдахо.

Журналу «Музыкальная жизнь» Анатолий Текучёв рассказал о своём творчестве, а также поделился своими мыслями о некоторых проблемах музыкального образования.

Вот слушатели вроде бы любят вибрафон и маримбу. Скажи, почему в России так мало солистов на этих инструментах?

Начнём с того, что у в российских учебных заведениях нет спец классов вибрафона и маримбы. Ударники-академисты учатся на инструментах, входящих в группу ударных оркестра, в первую очередь их готовят как оркестрантов. После чего они садятся в оркестровую яму, или идут преподавать. Нет такого понятия: солист-вибрафонист, маримбофонист.

И что делать тому, кто услыхал, скажем, Милта Джексона и стал фанатом вибрафона?

Факультативный вариант: самим заниматься, слушать, анализировать мелодико-гармонические построения, звукоизвлечение и артикуляцию. В помощь этому я и издал сборник своих пьес с рецензией профессора Московской консерватории Виктора Борисовича Гришина, чтобы «классики» могли пополнить свой репертуар джазовыми пьесами. Специально подобрал разностилевые примеры: свинг, джазовый вальс, баллада, нью-эйдж. Выписал соло, потому что не все академические музыканты умеют импровизировать. Так же я провожу мастер-классы. А зачем им вообще импровизировать? Джаз и классика — это же разные жанры? Не совсем. Во-первых, академические музыканты сами ищут точки соприкосновения с эстрадой и джазом. Играют переложения Астора Пьяццоллы. Или пьесы Гэри Бёртона. Во-вторых, многие современные композиторы пишут для вибрафона, где может быть указано: «свободная импровизация», и ты в этих тактах что хочешь, то и делай. Хоть локтями по вибрафону вози!

Ты считаешь, что можно научить импровизировать?

Можно и медведя научить ездить на велосипеде, в цирке с этой задачей за год справляются. Но на самом деле пора импровизацию вводить в учебных заведениях на академических отделениях и кафедрах. Чтоб у исполнителя не было ступора при слове «импровизируй!» Обычно — «импровизируют» шумом, кластерами. Часто дальше диатоники и хроматики дело не идет. А ведь есть много приёмов: из ладов составить фразы, наложить на аккорд, не соответствующий ему лад, тритоновые и прочие гармонические замены.

То есть импровизация — это формулы, такая математика, по-твоему?

Нет, ни в коем случае. Приёмов недостаточно. Чтобы получилось нечто художественное, надо слушать мастеров, интересоваться историей исполнительства и читать книги. Когда у человека ничего нет в голове — это слышно сразу. Я уже устал спрашивать начинающих музыкантов, что они слушают. Многие даже основных корифеев-вибрафонистов не знают. Максимум, что отвечают - Гэри Бёртон и Лайонел Хэмптон. Всё! Хотя джазовых вибрафонистов гораздо больше и у каждого есть что-то своё интересное. Невежество — корень всех бед.

Испытывал ли ты на себе проблемы симбиоза классики и джаза? Практически. Когда я работал в своём первом профессиональном коллективе, ансамбле камерной музыки «Каприччио» ещё будучи студентом Ростовской консерватории имени Рахманинова, я играл на вибрафоне барочную музыку, русских классиков и ультрасовременные сочинения современных авторов, при этом изучал джаз на эстрадной кафедре. Умение импровизировать помогало мне в исполнении сочинений современников, где этот навык был необходим, но для старинной музыки нужно было овладеть характерными для неё артикуляцией, фразировкой и звукоизвлечением. Но сейчас, опять-таки, многое смешалось. Есть, например, композитор Эмануэль Сежурне, который пишет для вибрафона. И в том, что он пишет, отчетливо слышно влияние <джазового пианиста> Билла Эванса, на которого, как всем известно, сильно повлиял Морис Равель. Короче говоря, чтобы сыграть Сежурне на вибрафоне на мой взгляд, не годится традиционное звукоизвлечение, нужно владеть джазовым! С Пьяццолой та же самая история: академический композитор, но уже вдохновлённый джазом. Кстати, с Пьяццоллой джазмен Гэри Бёртон играл и этот союз не случаен. Ко мне приходят ребята-вибрафонисты: «Я выучил и играю правильно все ноты Пьяццолы — не звучит!» Ответ прост: не та фразировка и звукоизвлечение, а сломать стереотип уже крайне сложно. Плюс надо вникать в корни, откуда это всё взялось.

А ты сам как к джазу пришел?

Я серьезно заинтересовался джазовой музыкой, услышав Майлза Дэвиса и <американскую группу> «Орегон». Я ценю запоминающиеся мелодии, потому что сам занимался на фортепиано и трубе. Вот <лидер, гитарист> «Орегон» Ралф Таунер умеет написать такие «три ноты», которые лягут на ухо у будут держать внимание бесконечно. Кстати, «Орегон» записывался в Москве с симфоническим оркестром под управлением Георгия Арамовича Гараняна. Мне посчастливилось поработать с его джазовым оркестром в Краснодаре. Гаранян — просто образец для подражания: помимо джаза он хорошо знал классику и эстраду, писал аранжировки в разных стилях.

В музыкальной школе ты, тем не менее, преподаешь ударную установку.

Не только. Ещё и ксилофон. Я работаю на Филях в Детской школе искусств имени Алябьева и заведую там ещё эстрадным отделом.

Ты играл со многими отечественными и зарубежными джазменами. При этом у тебя несколько сольных проектов.

Да. От соло до квинтета. Есть программа — я и вибрафон, где я рассказываю историю создания вибрафона, о его роли в музыкальном искусстве и при этом иллюстрирую музыкальными примерами различных стилей: свинг, босса-нова, мелодии из кинофильмов, авторские пьесы. Ещё есть дуэт с пианисткой Натальей Скворцовой, в программе мы играем пополам мои авторские пьесы и ее. Иногда к нам присоединяется контрабасист, таким образом мы расширяемся до трио. Это всё джаз формата контемпорари мэйнстрим, но также у меня есть ансамбль с полной ритм-секцией при участии моего брата саксофониста Святослава Текучёва, в котором я играю авторскую музыку в стиле фьюжн на электронной реплике вибрафона. Использование этого инструмента даёт мне возможность примешивая к тембру вибрафона различные синтетические звуки воплощать в своих композициях идеи, свойственные этому направлению.

Как тебе удалось продвинуть свою авторскую музыку, довольно непростую? Просто я начал её играть на фестивалях и концертах, не стесняясь. Везде, где можно, включаю в программу больше своих композиций. Но, как говорят промоутеры: «Слушателю надо бросить кость!». И это понятно: какая свадьба без баяна, какой же джаз без «Каравана», как говорится. Иногда приходится идти на уступки! (смеется). Но вот пример: мы группой ездили на польский фестиваль jazzz Jamboree в Варшаву там наш польский импрессарио мне сказал: играй своё. Американскую музыку у нас играют американцы. Кстати, из-за изменений в программе мы выступили последними, после Джека Де Джонетта. Получилось, что он нас разогревал (смеется). Скажи, есть ли различия между российской публикой и европейской? Конечно. К примеру, в Москве нужно играть «с огоньком», главная задача музыканта, играющего в клубе- оторвать гостя от тарелки, иначе концерт провален. А у поляков другое: можно играть что-то лирическое, а они сидят и слушают. После соло не хлопают, только в конце пьесы. Характерное, на мой взгляд, поведение европейской публики. И в заключение возвращаясь к твоему репертуару… Помимо всего перечисленного я делаю переложения и включаю в свой репертуар пьесы советских и российских композиторов. Музыка прекрасная, но её нигде, к сожалению, не играют! Например, замечательные джазовые вальсы: «Северное лето» Юрия Николаевича Чугунова и «Капель» Михаила Ильича Ковалевского написаны в эстрадно-джазовом стиле, но в духе классических русских вальсов. Всё это примеры того, как джаз и классика срослись корнями.

Видео: Анатолий Текучёв